Гришка-Разстрижка — он же Лжедмитрий, женился на дочери сандомирского воеводы Ержи (Юрия) Мнишека Марине 8 мая 1606 года в канун Николина дня – большого христианского праздника, к тому же – в пятницу: то и другое не сообразовывалось с православными традициями. За столом Лжедмитрия подавали мясо во время поста. Марина не приняла православия, осталась католичкой. На свадебные подарки ей, ее отцу и их свите Лжедмитрий истратил, по словам современников, огромные средства из казны. Он был убит через девять дней после свадьбы в результате боярского заговора, возглавленного князем Василием Шуйским под знаменем защиты православия. Марина бежала в Польшу.
На насъ Господи разгнѣвался,
На славное царство Россійское,
На Россійское царство, на Московское:
Далъ Господи царя несчастливаго;
Называется собака прямымъ царемъ,
Дмитріемъ царевичемъ Московскіимъ.
Не успѣлъ воръ-собака воцаритися,
Похотѣлъ воръ-собака поженитися;
Не въ своей онъ Россіи, въ каменной Москвы,
Поженился воръ-собака въ хороброй Литвы,
У Юрья пана Сердопольскаго,
На самой на меньшей на дочери,
На той ли на Маринушки Юрьевной.
Оны свадьбу играли во Филиповъ постъ,
Вѣнецъ принимали въ Миколинъ день.
Дошло-то это время до Великаго дня,
До Великаго дня, до Христова дня,
У того ли у Ивана у Великаго
Ударили въ большій во колоколъ:
Всѣ князи-бояра къ обидни пошли,
Которы ко Христосьской заутрени,
Воръ Гришка Разстрижка во мыльну пошелъ
Со душечкой съ Маринушкой со Юрьевной.
Всѣ князн-бояра Богу молятся,
Воръ Гришка Разстрижка въ мыльне моется
Со душечкой съ Маринушкой со Юрьевной.
Всѣ князи-бояра отъ обидни пошли,
Воръ Гришка Разстрижка съ мыльны идетъ
Со душечкой съ Маринушкой со Юрьевной.
На Гришкѣ кафтанъ въ пятьсотъ рублей,
На Маринушки солопъ въ цѣлу тысячу.
Приходитъ воръ на царское крылечушко,
Прицыкиваетъ собака громкимъ голосомъ,
Чтобы слышно было въ хоробру Литву,
Ко Юрью пану Сердопольскому:
«Ай же ты, Марина, лебедь бѣлая!
Ты не кланяйся Московскимъ князьямъ-боярамъ,
Не молись-ка, Марина, чуднымъ образамъ,
Проходи-тко, Марина, въ палаты бѣлокаменны,
Ты садись-ка, Марина, за столы за дубовые,
Кушай-рушай же, Марина, лебедь бѣлая.
Проживу ли то я, Маринушка, тридцать лѣтъ?
Не прожить мнѣ-ка, Маринушка, и трехъ часовъ.»
Скажутъ, Дмитрія убили въ каменной Москвы,
Его мощи схоронили подъ Божью церкву;
Гришка Разстрижка въ тюрьмы сидитъ,
Сидѣлъ-то онъ въ тюрьмы ровно тридцать лѣтъ,
Заростилъ свой крестъ во бѣлы груди.
(Былина Гришка Разстрижка записана от былинника Рябинина в Кижской волости).
