И вдруг краем глаза увидел Гудим в тёмном углу какое-то движение, резко обернулся, даже испуг немножко охватил, а вдруг Моргана очнулась, снова колдовать начнёт! Но нет. Из-за высокого кресла появилось какое-то существо — то ли человек, то ли ещё кто. Парень вгляделся — вроде бы человек, но старый, измождённый, выглядит под стать Моргане в её истинном обличье.
— Ты кто? — спросил Гудим, готовый в случае чего ударить.
— Не бей меня! — правильно понял его намерения неизвестный. — Я такой же пленник, как и ты, только я так давно тут живу, что всё забыл — кто я, сколько мне лет. Одно только помню, как солнышко там, на Земле, светит… возьми меня с собой!
— А ты знаешь, как выйти?
— Знаю. Я тут все ходы — выходы изучил.
— Веди!
— Нет, ты пообещай, что не бросишь на полпути. Там чудища выход стерегут!
— Обещаю, но и ты поклянись, что не обманешь и не предашь!
Гудим, после знакомства с Морганой, стал осторожно относиться к чужим обещаниям.
— Тебя как зовут?
— Да вроде Иваном я был.
— Так вот, Иван, повторяй за мной: «Клянусь, что я, Иван, покажу выход из подводного мира, иначе век не видать мне ясного солнышка».
— Клянусь, клянусь! — сквозь рыдания выговорил Иван, повторяя клятву.
— А чего слёзы льёшь, время тратишь? — нетерпеливо подтолкнул Гудим. — Пошли!
И они пошли по каким-то переходам, пролезали между разросшимися водорослями, а те недовольно долго ещё раскачивались. Было темно, сыро, зябко. Иван прихватил с собой рыбку удильщика, на конце его удочки светился крошечный фонарик. Гудим шёл за едва различимым светом, по-прежнему неся Любаву на руках, не в силах отпустить её, расстаться, хоть ненадолго…
Вдруг Иван остановился:
— Раньше здесь было открыто, — прошептал он. — Вон там выход, но стерегут его восьминогие чудища. Биться с ними придётся. У тебя есть какое-нибудь оружие, нож или кинжал? Хотя их двое, и у каждого по восемь ядовитых щупальцев. Я боюсь их, в сторонке буду стоять.
Гудим поставил девушку на ноги.
— Сможешь стоять?
— Смогу.
— Тогда стой в сторонке, держи Ивана за руку, чтобы не убежал. Сама замри и не двигайся. Сделаем вид, что я здесь один. Я попытаюсь двери открыть. Поняла?
— Да, поняла, — шепнула Любава. Она ещё очень слабой себя чувствовала, но левую руку, где была нить с жизнью Гудима, держала крепко, да и настроена была решительно. — Но я умею двери открывать, меня Веселина научила!
— Тогда давай открой.
Любава скороговоркой произнесла заклятье, которым она уже однажды воспользовалась, а Гудим достал свой заветный шнур, которым он когда-то связал ватамана и матроса, и, пока дверь со скрипом открывалась, завязал науз, прошептал нужные слова. Потом осторожно заглянул в открывшийся проход. Узел сработал как надо! Чудовища лежали неподвижно, только глаза угрожающе блестели в полумраке. Гудим пошарил по полу, нашёл то ли раковину, то ли камень и бросил в одного из чудовищ, тот остался недвижим. Ещё пошарил, нашёл что-то, бросил в другого — тот же результат. Тогда он опять поднял на руки Любаву, крикнул Ивану:
— Бежим!
И беглецы, держась в сторонке от неподвижных чудовищ, побежали по тёмному извилистому Тоннелю. Вдруг Гудим резко остановился. Путь им преградил колодец, на дне его тускло поблёскивала вода.
— Дальше куда?
— Это и есть выход, — ответил их проводник. — Нужно прыгнуть в колодец, а вынырнешь уже в нашем мире.
— А что же ты раньше не ушёл? Мимо чудищ можно было найти способ, как пройти! — заподозрил Гудим.
— А я плавать не умею, боюсь воды, — простодушно ответил Иван. — Проберусь, постою — и назад. А ты-то умеешь? — вдруг испугался он.
— Я-то умею. А вот что с тобой делать?
— Но ты же, ты же обещал! — взвыл в испуге Иван и крепче ухватился за Любаву.
Оказывается, они так и бежали, крепко держась друг за друга — Гудим держал Любаву, Любава держалась за Гудима, а Иван ухватился за Любаву!
— Да, пообещал, теперь ничего не поделаешь. Давайте-ка остановимся, да чуток дух переведём. Иван! Да отцепись ты от Любавы, прилип, как банный лист. Не кинем мы тебя, не бойся! Любава! На всякий случай, давайте все вместе положим руки на науз да повторим заклинание. Ты говори, а мы следом повторять будем.
Любава положила науз на ладонь, сверху своей крепкой прикрыл его Гудим и кивнул Ивану, чего, мол, отстаёшь? Тот робко положил сверху свою иссохшую ладошку, заплакал то ли от неизвестности, то ли по какой ещё другой причине. Любава зашептала заклинание, мужчины повторяли за ней.
И уверенно прозвучали последние слова:
— Завязываю на том, да будет так!
Гудим облегчённо вздохнул и распорядился:
— Любава! Крепко держи меня за шею, только не придуши, поосторожней, — предупредил парень на всякий случай, одной рукой приподнял Любаву, другой рукой подхватил Ивана, скомандовал: — Не дышите! — и прыгнул в колодец.
