Второй бой Добрыни со Змеем Горынычем

Второй бой Добрыни со Змеем Горынычем — русская былина.

Второй бой Добрыни со Змеем Горынычем — былина об окончательной победе Добрыни над коварным змеем. В первом бою побеждённый Змей просит не убивать его и обязуется не летать на Русь и не уносить в плен людей. После того, как он похитил Забаву Путятичну, тем самым нарушив договор, Добрыня едет на гору Сорочинскую и в бою убивает Змея Горыныча. После боя он освобождает всех пленников и Забаву Путятичну и возвращает её князю Владимиру.

Былина «Второй бой Добрыни со Змеем Горынычем»

Какъ идетъ Добрынюшка Никитичъ младъ
На почёстенъ пиръ ко князю ко Владиміру,
Какъ проходитъ въ гридню княженецкую,
Гдѣ стоятъ столы дубовые,
Стланы скатерти шелковыя,
Понакладаны уѣдушки сахарныя,
Поразставлены напиточки медвяные,—
Крестъ кладетъ онъ по писаному,
И поклонъ ведетъ да по учёному,
Поклоняется на всѣ четыре стороны,
Князю со княгинею въ особину.
Проводили гостя во большой уголъ,
Во большой уголъ, во мѣсто большее.
Какъ тутъ ласковый Владиміръ князь
По столовой гриднѣ запохаживалъ,
На своихъ богатырей посматривалъ,
Пословечно сударь выговаривалъ:
„Ай вы, сильные, могучіе богатыри!
Хоть идетъ у насъ почёстенъ пиръ на-вёселѣ,
Самому-то мнѣ, Владиміру, не весело:
Унесла змѣя проклятая Горынчище
У меня любимую племянницу,
Молоду Забаву дочь Путятичну.
Вы подумайте-ка, братцы, посовѣтуйтесь:
На кого бы мнѣ накинуть служебку,
Служебку не малую, великую,
Съѣздить на ту гору Сорочинскую,
Ко пещерушкамъ змѣиныимъ,
Отыскать, добыть любимую племянницу?“

Русские былины о богатырях

То услышавши, могучіе богатыри
Большіе туляются за средніихъ,
Средніе хоронятся за меньшіихъ,
А отъ меньшіихъ по чину и отвѣту нѣтъ.
Какъ выходитъ тутъ изъ-за стола за средняго
Молодой Алешенька Попович:
„Гой ты, батюшка Владиміръ стольно-кіевскій!
Былъ вчерась я во чистомъ полѣ,
Видѣлъ у Пучай-рѣки Добрынюшку:
Съ змъищемъ Горынчищемъ онъ дрался-ратился,
Покорилася змѣя ему, винилася,
Называла братцемъ большіимъ,
Нарекалася сама сестрою мёньшею.
Ты пошли-ка на ту служебку Добрынюшку:
Онъ тебѣ любимую племянницу
Безъ бою, безъ драки-кроволитьица
У названой у сестры своей повыпроситъ.“
И возговорилъ Владиміръ стольно-кіевскій:
„Ай же ты, Добрынюшка Никитичъ младъ!
Ты садись-ка на добра коня,
Поѣзжай-ка на ту гору Сорочинскую,
Ко пещерушкамъ змѣиныимъ,
Добывай-ка мнѣ любимую племянницу,
Молоду Забавушку Путятичну.
Не добудешь мнѣ племянницы—
Прикажу тебѣ, Добрынѣ, голову рубить.“

Опустилъ Добрыня буйну голову,
Утопилъ во столъ дубовый очи ясныя,
Ни словечка на тѣ рѣчи не отвѣтствовалъ.
Онъ вставалъ изъ-за столовъ дубовыихъ,
Выходилъ изъ-за скамеечекъ окольныихъ,
Отдавалъ великое почтеніе
Князю за весело пированьице,
И пошелъ къ своимъ палатамъ бѣлокаменнымъ.
Какъ пришелъ въ столовую во горенку
Ко своей ко родной матушкѣ,
Говоритъ ему тутъ рбдна матушка,
Та честна вдова Афимья Александровна:
„Гой еси ты, свѣтъ мой, чадо милое,
Душенька Добрынюшка Никитичъ младъ!
Ты объ чемъ, про что такъ пригорюнился,
Пригорюнился да закручинился?
Мѣсто ли въ пиру было не по чину,
Чарой ли въ пиру тебя пообнесли,
Али пьяница-дуракъ поосмѣялъ въ глаза?“
Отвѣчаетъ ей Добрынюшка Никитичъ младъ
„Мѣсто-то въ пиру мнѣ было по чину,
Чарою въ пиру меня не обнесли,
Пьяница-дуракъ не осмѣялъ въ глаза;
А накинулъ на меня Владиміръ князь
Служебку не малую, великую:
Съѣздить на ту гору Сорочинскую,
Ко пещерушкамъ змѣиныимъ,
Отыскать ему, добыть племянницу,
Молоду Забаву дочь Путятичну.“
Говоритъ Добрынѣ родна матушка:
„Ты ложись-ка спать поранѣй съ вечера,
Мудренѣе утро будетъ вечера:
Встанешь утрушкомъ отъ молодецка сна,
Заходи въ конюшеньку стоялую,
Выводи бурка съ конюшеньки,
Дѣдова коня матёраго;
А стоитъ бурка пятнадцать лѣтъ,
По колѣна ноженьки въ назёмъ зарощены,
Дверь по поясу въ назёмъ ушла.“

И ложился спать Добрыня съ вечера,
Утрушкомъ вставалъ ранёшенько,
Умывался водушкой бѣлёшенько,
Утирался полотёнышкомъ сушохонько,
Подкрутился коротохонько;
Выходилъ къ конюшенькѣ стоялоей,
Изъ назема дверь повытащилъ,
Дѣдову коню матёрому
Изъ назема ноженьки повыдернулъ.
Выводилъ за уздицу тесьмяную
На широкій дворъ добра коня,
Сталъ добра коня засѣдлывать, улаживать:
Полагалъ сперва подпотничекъ,
На подпотничекъ клалъ потничекъ,
Сверху потничка еще да войлочекъ,
А на войлочекъ черкасское сѣдёлышко
Что сѣдёлышко-то изукрашено:
Цѣнными шелками пообшивано,
Да червоннымъ золотомъ обвивано.
Сталъ подтягивать тутъ подпруги шелковеньки,
Втягиваетъ въ нихъ шпеньки булатные,
Полагаетъ пряжки красна золота:
Шелкъ не порвется, булатъ не потрется,
Красно золото не ржавѣетъ,
Добрый молодецъ въ сѣдлѣ не старѣетъ.
Всѣхъ подтягивалъ двѣнадцать подпруговъ,
Клалъ еще тринадцатый для крѣпости,
Чтобы добрый конь изъ-подъ сѣдла не выскочилъ,
Добра мблодца въ чистомъ полѣ не выронилъ.
Какъ садился тутъ Добрыня на добрӑ коня,
Какъ съѣзжалъ да съ широка двора,
Провожала его родна матушка,
Подавала на поѣздѣ плёточку,
Плеточку семи шелковъ да разныихъ,
Говорила, слезы утираючи:
„Гои еси ты, свѣтъ мой, чадо милое!
Ты возьми-ка плеточку семи шелковъ:
Какъ пріѣдешь на ту гору Сорочинскую,
Какъ начнешь змѣенышей потаптывать,
Да не станетъ бурушко поскакивать,—
Ты хлыщи бурка промёжь ушей,
Промежъ ногъ хлыщи да промежъ задніихъ:
Станетъ у тебя бурка поскакивать,
Прочь отъ ногъ змѣенышей отряхивать,
Всѣхъ притопчетъ до единаго.“

Отломилась вѣточка съ садовой яблоньки,
Откатилось яблочко отъ яблоньки,
Отъѣзжаетъ сынъ отъ родной матушки
Въ чужедальнюю сторонушку.
День уходитъ за день будто дождь дождитъ,
А недѣля за недѣлю какъ рѣка бѣжитъ, ѣдетъ днемъ
Добрынюшка по красну солнышку,
Ѣдетъ ночью онъ по свѣтлу мѣсяцу.
Въѣхалъ на ту гору Сорочинскую,
Сталъ топтать поганыихъ змѣенышей.
Подточили тутъ змѣеныши
У добра коня копытушки,
И не можетъ добрый конь поскакивать,
Сталъ онъ подъ Добрынюшкой припадывать.
Вспомнилъ тутъ Добрынюшка наказъ родительскій,
Выдернулъ онъ плетку изъ-за пояса,
Плеточку семи шелковъ да разныихъ,
Сталъ хлыстать бурка промежь ушей,
Промежъ ногъ хлыстать да промежь задніихъ,
Сталъ бурку да приговаривать:
„Ай ты, бурушко, скачи-поскакивай,
Прочь отъ ногъ змѣенышей отряхивай.“
Стадъ тутъ бурушко скакать-поскакивать,
По верстѣ да по другой помахивать,
По колѣнушки въ сыру землю догрязывать,
Изъ сырой земли копытушки выхватывать,
По сѣнной копнѣ земелюшки вывертывать,
За три выстрѣла да камешки откидывать;
Сталъ онъ прочь отъ ногъ змѣенышей отряхивать,
Притопталъ всѣхъ до единаго.

И сходилъ Добрыня со добра коня,
Облачался во доспѣхи крѣпкія,
Бралъ во праву руку саблю острую,
Полагалъ подъ лѣвую подъ пазушку
Палицу тяжелую булатную,
На бѣлы груди копье да долгомѣрное,
Клалъ подъ поясъ шелепугу подорожную,
Съ ней и плеточку семи шелковъ —
И пошелъ къ пещерушкамъ змѣиныимъ.
Какъ не тѣни темныя затёмнѣли,
Какъ не тучи черныя попӑдали—
Какъ летитъ сама змѣя Горынчище,
Во когтяхъ несетъ да тѣло мертвое.
Увидала молода Добрынюшку—
Опустила тѣло мертвое
На сыру землю, на мураву-траву,
Подлетѣла къ молоду Добрынюшкѣ:
„Ай же ты, молоденькій Добрынюшкка!
Ты зачѣмъ нарушилъ нашу заповѣдь,
Притопталъ моихъ дѣтенышей-змѣенышей?“
Отвѣчаетъ ей молоденькій Добрынюшка:
„Ай же ты, змѣя проклятая!
Ктоль нарушилъ нашу заповѣдь,
Али ты, змѣя, ее нарушила?
Ты зачѣмъ летѣла черезъ Кіевъ градъ,
Унесла у насъ Забаву дочь Путятичну?
Ты отдай-ка мнѣ Забаву дочь Путятичну
Безъ бою, безъ драки-кроволитьица.“

Не хотѣла отдавать змѣя
Безъ бою, безъ драки-кроволитьица,
Заводила съ нимъ великій, кроволитный бой.
Бились-ратились они тутъ трое суточекъ,
А не можетъ одолѣть змѣю Добрынюшка,
Начала змѣя его покидывать,
Начала его побрасывать.
Вспомнилъ онъ опять про плеточку,
Плеточку семи шелковъ да разныихъ,
Бралъ во праву руку плеточку,
Лѣвою поймалъ змѣю поганую,
Преклонилъ ее къ сырой землѣ,
Билъ той плеточкой шелковою,
Укротилъ аки скотинушку.
Отрубилъ тогда змѣѣ всѣ хоботы,
Распиналъ ее да по чисту полю,
Разрубилъ на мелки частички.
И пошла съ востока внизъ до запада
Вкругъ Добрыни кровь змѣиная;
Простоялъ въ крови Добрыня трое суточекъ
Не пожрала крови той сыра земля.
Бралъ опять Добрыня плеточку шелковую,
Билъ той плеточкой сыру землю,
Самъ землѣ да приговаривалъ:
„Разступись-ка, мать-сыра земля,
На четыре разступись на четверти,
Да пожри-ка кровь змѣиную.“
Разступилась мать-сыра земля
На четыре да на четверти,
Всю пожрала кровь змѣиную.

И сошелъ Добрынюшка Никитичъ младъ
Ко пещерушкамъ змѣиныимъ.
Какъ затворено тамъ мѣдными затворами,
Подперто желѣзными подпорами—
Не пройти въ пещерушки змѣиныя.
Онъ желѣзныя подпоры прочь откидывалъ,
Мѣдные затворы вонъ отдвигивалъ,
Проходилъ въ пещерушки змѣиныя.
А сидитъ тамъ полоновъ-то много множество:
Съ сорока земель царей, царевичей,
Съ сорока ли королей да королевичей,
А простой-то силушки и смѣты нѣтъ.
И спроговорилъ Добрынюшка Никитичъ младъ:
„Ай же вы, цари, царевичи,
Короли да королевичи,
Ты, простая силушка несмѣтная!
Выходите-ка на божью волюшку,
Расходитесь по своимъ мѣстамъ,
По своимъ мѣстамъ да по своимъ домамъ.
Стали выходить они на божью волюшку,
И пошелъ у нихъ великій шумъ.
Не видать одной Забавушки Путятичны.
Проходилъ Добрыня всѣ пещерушки,
Приходилъ къ послѣдней ко двѣнадцатой
Только тутъ нашелъ Забавушку Путятичну,
Ко стѣнѣ руками врозь приковану.
Со стѣны снималъ онъ красну дѣвушку,
Бралъ ее за бѣлы ручушки,
Выводилъ съ пещерушекъ змѣиныихъ,
Говорилъ ей таковы слова:
„Ай же ты, Забава дочь Путятична!
Для тебя я ѣздилъ-странствовалъ,
Для тебя съ змѣею бился-ратился.
Мы поѣдемъ-ка теперь во Кіевъ градъ,
Къ твоему ко дядюшкѣ любимому,
Къ ласковому князю ко Владиміру.“
И садился тутъ Добрыня на добра коня,
И садилъ съ собою красну дѣвушку,
И повезъ съ собою по чистў полю.
Говоритъ Добрынѣ красна дѣвушка,
Молода Забава дочь Путятична:
„За твою за выслугу великую
Назвала бы я тебя, Добрыню, батюшкой
Называть мнѣ такъ Добрыню нё можно;
За твою за выслугу великую
Назвала бы братцемъ да родимыимъ
Называть тебя и братцемъ нё можно;
За твою за выслугу великую
Назвала бы другомъ да любимыимъ
Самъ Добрыня не возьметъ, замужъ меня!“
Отвѣчаетъ ей Добрынюшка Никитичъ младъ:
„Ахъ ты, молода Забавушка Путятична!
Ты изъ роду княженецкаго,
Я изъ роду изъ боярскаго—
Не чета тебѣ, княжнѣ, боярскій сынъ.“
И повезъ ее во стольный Кіевъ градъ;

А Владиміръ князь ужь на крыльцѣ стоитъ,
Съ почестью его встрѣчаетъ, съ благодарностью.
Какъ сошелъ Добрыня тутъ съ добра коня,
Опущалъ онъ на земь красну дѣвушку,
Подводилъ племянницу къ Владиміру,
Подавалъ ему во бѣлы ручушки.
И дарилъ его Владиміръ золотой казной,
И дарилъ его онъ платьемъ цвѣтныимъ,
Покланялся до самой земли:
„А спасибо же тебѣ, Добрынюшкѣ!
Сослужилъ ты службу мнѣ великую,
Отыскалъ ты мнѣ любимую племянницу.
Никого не могъ найти я въ цѣломъ Кіевѣ,
Изо всѣхъ могучихъ изъ богатырей
Одного тебя нашелъ, Добрынюшку!“
Прибѣгала тутъ и матушка Добрынина,
Во слезахъ брала его въ бѣлы ручки,
Цѣловала во уста сахарныя.
И пошелъ тутъ пиръ у нихъ да пированьице,
Что для молода Добрынюшки Никитича,
Для другой—Забавушки Путятичны.
Такъ про молода Добрынюшку Никитича
Славу славятъ, старину поютъ,
Морю синему ли на утѣшенье,
А вамъ, добрымъ людямъ, на послушанье.

Былина «Второй бой Добрыни со Змеем Горынычем» записана с книги В. П. Авенариуса «Книга былин»

Оцените статью
Добавить комментарий

Нажимая на кнопку "Отправить комментарий", я даю согласие на обработку персональных данных и принимаю политику конфиденциальности.